Месяц Декабрь (1 Viewer)

[Tremens]

После вкусного ужина и баньки Доку нестерпимо захотел спать. Струдом добравшись до кравати он лег не раздеваясь и через секунду уже видел сон.

 

[Epileptoid]

- Хорошо, вот тебе мой долг и за 2 дня в перед,- Зэ протянул горсть монет Эпилептоиду.

- Долг вернуть - это хорошо, - дварф пересчитал монеты и ссыпал полсотни золотых себе в кошель. - Долг платежом красен. Расплатись с долгами и спи спокойно, совесть чиста и жизнь с нового листа. Вот так-то.

 

[Dysphorio]

- Долг вернуть - это хорошо, - дварф пересчитал монеты и ссыпал полсотни золотых себе в кошель. - Долг платежом красен. Расплатись с долгами и спи спокойно, совесть чиста и жизнь с нового листа. Вот так-то.

- Кхм, - Дисфорио постучал кончиком указательного пальца правой руки по стойке, молчаливо намекая на то, что не пора ли, согласно уговору, поделиться прибылью. Получив свое, дварф усмехнулся, допил остатки Ядреня и, перегнувшись через стойку, хлопнул брата по плечу:- Ты, брат - жуткий упырь, - просипел он. - Со своих друзьяков дерешь три шкуры. Хотя это твое дело, мне все равно, с кого я получу свою долю. Ну, давай, покедова, я пойду храповицкого вдарю, - дварф сполз со стула и захромал наверх, хрипло напевая по дороге:

На заре ты меня не буди, И в ушах у меня не гуди.

Я тебе ка-а-к вломлю в пятак,

Коль ты сам не просек, дурак,

Что мешаешь ты мне спать

На проблемы твои мне... все равно-о-о!

 

[Epileptoid]

Дварф проводил взглядом брата и усмехнулся, качая головой. Кто-кто, а уж Дисфорио умел жить, как он сам говорил, как свободный человек, не заботясь о завтрашнем дне, порой преступно беспечно.
Эпилепто зевнул, прикрыв ладонью рот, слез со стула, прошел через зал к двери и запер ее. Пожелал Удабу и девушкам спокойной ночи, после чего исчез во тьме своей каморки.

 

[Epileptoid]

День двадцать второй

Утро выдалось ясным и морозным. Дварф проснулся от шума на кухне, вкусно пахло готовящимся завтраком. Эпилепто протер глаза, широко зевнул и выполз из-под одеяла. Поздоровавшись с поваром и его командой, дварф нацедил в кружку кофе, капнул туда бренди, соскреб со сковородки порцию яичницы, забросав ее сверху кусками вяленого мяса, и вышел с тарелкой в зал. Удаб отпер входную дверь, а дварф в это время с аппетитом позавтракал. Затем решил перебрать скопившуюся за несколько дней корреспонденцию.

 

[Epileptoid]

"То густо, то пусто", - философски рассудил Эпилепто, так и не дождавшись за день хотя бы одного посетителя. Но то было и неудивительно - за окном свистел пронзительный зимний ветер, в такую погоду не то что эльф, орк, дварф или человек, зверь лесной и тот не высунул бы носа из своей норы. Трудно было представить даже, какая нужда могла заставить кого-либо пуститься в такое время в путь. "Хорошо, что дровами запаслись на всю зиму", - подумал дварф, глядя на жарко пылающий камин. - "Какое же мудрое решение принял прежний Трактирщик, когда велел устроить очаг в зале". Сам Эпилепто, натерпевшийся в юности сырости и холода в рудниках, очень уважал добрый жар укрощенного огня. Уже несколько часов минуло, как дварф переместился из-за стойки в кресло напротив камина, откупорил бутылку красного дионского и вернулся к своим заметкам о представителях горного народа. Уже вырисовывались кое-какие интересные детали, и Эпилепто планировал посвятить работе первые январские дни, совершить, так сказать, рывок. Он уже почти смирился с тем, что пользуется названиями Внешнего Мира, как то названия месяцев. Прошло много времени, а объявление о конкурсе на создание календаря Внутренней Вселенной пожелтевшим листком невостребовано болталось на доске объявлений, что конечно немного расстраивало дварфа, но он не отчаивался, надеясь, что найдется светлая голова, которая сдвинет эту затею с мертвой точки.

 

[Epileptoid]

Но вскоре веки дварфа стали тяжелеть, не раз он тер глаза, пытаясь взбодриться, но безуспешно, через некоторое время Эпилепто снова начинал клевать носом. Потому он все же оставил безнадежную затею переделать себя в ночное существо, кряхтя поднялся из кресла, прошел к двери, запер ее. Раздав обычные вечерние указания домочадцам, дварф, взяв в руки свечу, отправился в свою комнату. Переодевшись в спальное и напялив теплый красный колпак - подарок Удаба, дварф забрался по одеяло. Как только его голова коснулась подушки, Эпилепто погрузился в мир грез.

 

[Epileptoid]

День двадцать третий

И вновь зимнее утро. Природа замерла, скованная холодом. Мороз разукрасил окна дионских домов ледяными узорами. "А снега все-таки маловато", - подумал дварф, глядя с холма, где возвышался храм Великой Эйнхазад, на окрестные поля. Сегодня, чтобы взбодриться, дварф решил прогуляться с Атосом по улицам города. Дион все еще оправлялся от случившейся на днях мясорубки, о чем напоминали вывороченные булыжники мостовой, кое-где заткнутые подушками окна первых этажей и неоттертые кровавые разводы на стенах. Говорят, больше все не поздоровилось торговцам, кои не знали о предстоящей резне. Вся эта кутерьма благополучно миновала Трактир. Закрытые на всякий случай ставнями окна не лишились ни единого стекла, никто не пытался взломать входную дверь или проникнуть на внутренний двор. Так что Эпилептоид считал себя везучим, лишние расходы на ремонт совершенно не входили в его планы. Спустившись с холма, дварф повернул обратно в Трактир. Атос послушно трусил рядом с трактирщиком, волка даже не приходилось более держать на поводке, тот уже привык к жизни в городе и почти ничего не пугался. Единственным соблазном оставались местные кошки, но те в такую холодрыгу предпочитали оставаться поближе к теплу и не высовывали носа на улицу.
Открыв дверь, дварф вошел в Трактир. Следом, отряхнувшись, процокал по деревянному полу когтями волк. Атос пробрался на свое место в ящике стойки, где и свернулся большим серым клубком.
Эпилепто, поторопив повара с завтраком, налил себе чаю, нарезал окорок и каравай хлеба, соорудив большие бутерброды. Поставив чайник, чашку и блюдо с бутербродами на поднос, дварф прошел в зал к креслу у камина. Подставив под укутанные пледом ноги табурет, Эпилепто устроился в кресле с книгой в руках, прихлебывая чай и жуя бутерброды, блюдо с которыми он расположил на еще одной табуретке по правую руку от себя.

 

[UDAB]

Орк с самого утра думал о том, что давно не занимался со своим мечом. Однако вставать и выходить на улицу жутко не хотелось, а потому лишь порядком залежав бока, орк, резко поднявшись со своего любимого, насиженного и належенного места и чуть не опрокинув расположившегося рядом Дварфа, уже собирался протянуть руку за любимым оружием, как вдруг его тонкий нюх учуял вкусные бутерброды расположенные по правую руку от Эпилептоида. Аппетитно пахнущие они манили к себе. Недолго думая Удаб подошел сзади к порядком зачитавшемуся Дварфу и протянул руку за тарелкой.

 

[Epileptoid]

Но дварф оказался проворнее и, когда рука орка уже собиралась заграбастать сочный кусок, он ловко выдернул из-под лапы Удаба блюдце, умудрившись не опрокинуть стоящий рядом заварной чайничек. - Не уж то, дружок, не помолившись за еду примешься?, - дварф улыбнулся. - А руки мыл? Ладно, не серчай, загляни на кухню, там тебя снедь посерьезней найдет. У нас сегодня жирные щи на обед, да каша с медвежатиной. А поев, возвращайся, у меня к тебе разговор есть.

 

[UDAB]

Несколько огорчившись от проигрыша, УДаб пришел в восторг увидев, что его ожидало в кухне. Порядком насытившись и только после этого помыв тщательно руки, он подошел к Гному. Ожидать от последнего можно было чего угодно - от кучи премиальных, до... хм... до еще большей кучи премиальных... В таком хорошем настроении орк встал напротив хозяина заведения.

 

[Epileptoid]

- А скажи-ка мне, любезный орк, как ты относишься к походу в горы? - начал издалека дварф.

 

[UDAB]

- Орк большой, гора большая, путь большой - трактир пустой - произнес последователь Паагрио. Поход в горы дело трудное, еще по сущей юности Удаб это знал; требовалось большое количество провизии, надежные веревки и конечно же много много терпения. Орку искренне было непонятно зачем Дварфу в летах эти, в принципе молодежные, развлечения... Впрочем совсем против Удаб не был, вспомнить былое, ощутить мороз на коже, почувствовать усталость в ногах от напряжения, да и побыть, пусть и непродолжительное время, ближе к Отцу орков тоже было бы неплохо.

 

[Epileptoid]

- Орк большой, гора большая, путь большой - трактир пустой - произнес последователь Паагрио.

- Ну раз орк - большой, то он и подсадит маленького дварфа на большую гору, - потер ладоши Эпилепто. - За себя я кого-нибудь оставлю, посетителей все равно не много, да мы и не собираемся покидать Трактир на месяц, так, пару дней полазим, подышим горным воздухом, камней пособираем. Я покопаюсь в картах, посмотрю, куда бы нам с тобой выбраться. А ты, как опытный верхолаз, позаботься о нашем снаряжении. Лады?

 

[UDAB]

Удаб в задумчивости потер голову. Снаряжение дело нехитрое - пара клиньев да веревка это все что требовалось. Причем последняя нужна была для дварфа, сам орк даже по отвесной скале мог забраться вбивая клинья руками и подтягиваясь на них.
- Удаб все будет. Когда дорога? - спросил зеленый детина переступая с ноги на ногу.

 

[Epileptoid]

- Удаб все будет. Когда дорога? - спросил зеленый детина переступая с ноги на ногу.

- А когда соберешь все необходимое, тогда и двинемся, дружок, - дварф погладил бороду. - Только подойди к этому делу ответственно.

 

[Epileptoid]

Озадачив орка, довольный дварф захлопнул книгу с заметками натуралистов и географов различных эпох, поднялся из кресла и направился к входной двери, запер ее. Проходя обратно мимо Удаба, ковырнул его пальцем в железный бок, пожелал орку спокойной ночи и отправился спать.

 

[Epileptoid]

День двадцать четвертый

С самого утра, открыв трактирную дверь, Эпилептоид, расположившись за стойкой, корпел над картами Элмора и, в частности, дварфской стороны

Многое Эпилептоид держал в памяти, ему в свое время пришлось побегать от преследователей по северным горам. Сейчас дварфа привлекал горный хребет, возвышающийся над Abandoned Coal Mines и Mithril Mines. Прихлебывая горячий кофе, Эпилептоид водил по карте пальцем, прокладывая предстоящий маршрут. Оставалось только убедить брата присмотреть за Трактиром на время своего отсутствия.

 

[UDAB]

Удаб, как с утра проснулся, так сразу же пошел на рынок за снаряжением. Слегка схитрив, он попросил у Эпилептоида несколько больше денег чем требовалось. Орк долго стоял с умным видом, покачивая головой после каждого золотого, что клал ему в руку Дварф. Так продолжалось до тех пор, пока на ладони не образовалась существенная горка драгоценного металла. Если еще учесть, что кисть он держал ковшиком, то денег с избытком должно было хватить на так приглянувшийся ему доспех.
Когда Удаб вновь появился в трактире то в одной руке он держал увесистый канат метров на 30, в другой кучу стальных клиньев. Новенький доспех на нем искрился в пламени очага.
- Удаб горы ломать! - заявил орк глядя на ошарашенного Эпилептоида.

 

[Epileptoid]

- Удаб горы ломать! - заявил орк глядя на ошарашенного Эпилептоида.

Не то чтобы дварф был ошарашен, но удивлен - это точно. Вместо того, чтобы одеться потеплее, орк оделся потяжелее.- Ты Удабушка, видимо, погорячился малость, - Эпилептоид качнул головой. - Мы собираемся идти через горы, а не напролом. Да и не могу я вот так сорваться и бросить хозяйство на произвол судьбы. Надо обговорить это с братцем моим Дисфорио, а он, как назло, не высовывает своего носа из комнаты. Так что наберись немного терпения.