Где проклятые двери вновь закрыты,
Где до свинцовых туч подать рукой,
В краях, куда дороги позабыты,
Блюдет свой долг могучий рядовой.
Среди бездушных стен легко ступая,
Брезгливо оттолкнет гнилую плоть.
А та рассыпется как пыль, не понимая,
Что не смогла тирана побороть.
А тронный зал, как мрачную темницу,
Несчастных зов заполнил до краев.
На трупах создали последнюю границу,
Не пощадя бедняцких очагов.
И не найдут покой хладные тени,
Давно оплаканные проблески имен,
Чьи отроки, вставая на колени,
Клялись священной честью их знамен,
Что каждый в роде, в пепел обращенный,
Всенепременно будет отомщен.
Но рыцарь, тяжкой злобой заклейменный,
Бездумным пленом лишь порабощен.
Теперь он может только трепыхаться
В стальных объятьях гнева и меча,
Что пожелал в лихой груди остаться
Смертельной раной около плеча.
И только окна, отразив смертельный ужас
В глазах отчаянных людей, вкусивших боль,
Спокойствие хранят в кровавых лужах,
Что приказал пролить бойцу Король.
Вот снова треснул череп под ногою,
В лице вмиг исказился темный страж -
Расхохотался над чужой судьбою,
Чуть вздрогнул окровавленный витраж.
И снарядив тяжелые доспехи,
Взял в руки постаревший эспадон:
"Изничтожать все едкие помехи!
Здесь был и будет лишь один Адон!"
И Кельтусы издали рык согласный.
Собрав отряд свирепых палачей,
Отправились закон губить негласный,
Не оставляя женщин и детей.
В огне зловещем каждый дом пылает,
Разграблены сокровища хором,
Живой росток под гнетом умирает..
Царит пустыня пламенным ковром.
И человек, в живых оставшись чудом,
Бежит, забыв страданья и печаль,
Но вдруг застигнут жестким самосудом -
Разбились вдребезги все мысли как хрусталь.
Теперь не будет доброго, плохого,
Не будет слез загубленной души.
Вот только жаль лишь сердцу дорогого,
Что пропадет в песках, в глухой тиши..
Друзей его израненных остатки
Пометили печатью для рабов:
Не оставалось смелости на схватки,
Но оставалось множество врагов.
Карьер - жилье невольникам дрожащим,
Где каждый камень добывается как снег
В пустыне ненасытной и дымящей,
Где надзиратель пресекал любой побег
Лоснящейся на солнце плетью жесткой.
А на холме, в сиянье темных лат,
Плоды оценивал работы столь громоздкой
Тот самый воин, чей владыка - Ад.
Алеет плащ на мужественном стане,
Скрывает под собой жертв легион.
"Губитель!" , - шепчут зло островитяне,
А слуги, с восхищеньем: "Дарион.."
* * *
Неспешный звон шагов в просторах башни
Словно лампада озаряет коридор.
Прислуга осеклась, закончив шашни,
Склонил главу наш славный командор.
"Добро пожаловать, мой Лорд!" - сорвалось резво
"Мы ожидали Ваш приход как мглу средь дня!"
Устами прикоснулся чуть помпезно
К кольцу, что создал гном для Короля.
Белеф усталый взгляд пустил вдоль трона,
Назойливую "муху" оттолкнул:
"Докладывай" , - скупой из капюшона
На пол зеркальный голос соскользнул.
Борец же, меч в руках не удержавший,
Боязливо потупил в ноги взор:
"Сплетений Остров, век свой отживавший,
С сих пор ступил под строгий Ваш надзор!"
Но маг, казалось, будто и не дышит,
Отряхивая смоли с рукавов.
"Ты думаешь, ХОТЕЛ я это слышать?
Про мерзких и смердящих бедняков?"
И раскололась сталь по царской воле,
Обломков звон разрушил тишину.
Фигура скрылась в сумрак на престоле,
Где и осталась, как у тьмы в плену.
Где до свинцовых туч подать рукой,
В краях, куда дороги позабыты,
Блюдет свой долг могучий рядовой.
Среди бездушных стен легко ступая,
Брезгливо оттолкнет гнилую плоть.
А та рассыпется как пыль, не понимая,
Что не смогла тирана побороть.
А тронный зал, как мрачную темницу,
Несчастных зов заполнил до краев.
На трупах создали последнюю границу,
Не пощадя бедняцких очагов.
И не найдут покой хладные тени,
Давно оплаканные проблески имен,
Чьи отроки, вставая на колени,
Клялись священной честью их знамен,
Что каждый в роде, в пепел обращенный,
Всенепременно будет отомщен.
Но рыцарь, тяжкой злобой заклейменный,
Бездумным пленом лишь порабощен.
Теперь он может только трепыхаться
В стальных объятьях гнева и меча,
Что пожелал в лихой груди остаться
Смертельной раной около плеча.
И только окна, отразив смертельный ужас
В глазах отчаянных людей, вкусивших боль,
Спокойствие хранят в кровавых лужах,
Что приказал пролить бойцу Король.
Вот снова треснул череп под ногою,
В лице вмиг исказился темный страж -
Расхохотался над чужой судьбою,
Чуть вздрогнул окровавленный витраж.
И снарядив тяжелые доспехи,
Взял в руки постаревший эспадон:
"Изничтожать все едкие помехи!
Здесь был и будет лишь один Адон!"
И Кельтусы издали рык согласный.
Собрав отряд свирепых палачей,
Отправились закон губить негласный,
Не оставляя женщин и детей.
В огне зловещем каждый дом пылает,
Разграблены сокровища хором,
Живой росток под гнетом умирает..
Царит пустыня пламенным ковром.
И человек, в живых оставшись чудом,
Бежит, забыв страданья и печаль,
Но вдруг застигнут жестким самосудом -
Разбились вдребезги все мысли как хрусталь.
Теперь не будет доброго, плохого,
Не будет слез загубленной души.
Вот только жаль лишь сердцу дорогого,
Что пропадет в песках, в глухой тиши..
Друзей его израненных остатки
Пометили печатью для рабов:
Не оставалось смелости на схватки,
Но оставалось множество врагов.
Карьер - жилье невольникам дрожащим,
Где каждый камень добывается как снег
В пустыне ненасытной и дымящей,
Где надзиратель пресекал любой побег
Лоснящейся на солнце плетью жесткой.
А на холме, в сиянье темных лат,
Плоды оценивал работы столь громоздкой
Тот самый воин, чей владыка - Ад.
Алеет плащ на мужественном стане,
Скрывает под собой жертв легион.
"Губитель!" , - шепчут зло островитяне,
А слуги, с восхищеньем: "Дарион.."
* * *
Неспешный звон шагов в просторах башни
Словно лампада озаряет коридор.
Прислуга осеклась, закончив шашни,
Склонил главу наш славный командор.
"Добро пожаловать, мой Лорд!" - сорвалось резво
"Мы ожидали Ваш приход как мглу средь дня!"
Устами прикоснулся чуть помпезно
К кольцу, что создал гном для Короля.
Белеф усталый взгляд пустил вдоль трона,
Назойливую "муху" оттолкнул:
"Докладывай" , - скупой из капюшона
На пол зеркальный голос соскользнул.
Борец же, меч в руках не удержавший,
Боязливо потупил в ноги взор:
"Сплетений Остров, век свой отживавший,
С сих пор ступил под строгий Ваш надзор!"
Но маг, казалось, будто и не дышит,
Отряхивая смоли с рукавов.
"Ты думаешь, ХОТЕЛ я это слышать?
Про мерзких и смердящих бедняков?"
И раскололась сталь по царской воле,
Обломков звон разрушил тишину.
Фигура скрылась в сумрак на престоле,
Где и осталась, как у тьмы в плену.
немного от автора:
основано на истории ХБ (источник - l2wiki) и описании самого рейд босса.
Да, есть небольшие ляпы и скрины не совсем выразительные, но обещаю исправиться.
Да, есть небольшие ляпы и скрины не совсем выразительные, но обещаю исправиться.
Последнее редактирование модератором:
