Kunilina
Members +++
- Регистрация
- 25.03.2013
- Сообщения
- 346
- Реакции
- 253
- Баллы
- 0
Мирта умирала. Она знала это также, как и я. Именно поэтому просила остаться, не пускала, когда выходил. Потом смирилась, потому что знала меня лучше, чем я сам. Я должен сделать все, чтобы спасти ее, пусть даже это будет зря. Она поняла это даже раньше меня, крепко обняла на прощание и пообещала дождаться помощи.
Мы торопились, мой волк несся огромными прыжками, чувствуя приближение полуночи. Приближение Фауса.
Фаус – ночь, в которую не стоит выходить на улицу. Ночь, в которую бездомного пустят в любой дом, ибо никто не заслуживает остаться в Фаус на улице. Фаус – ночь, когда встретиться с персонажем детских страшилок вполне реально. Ночь, принадлежащая другому миру. Мало тех, кто пережил Фаус вне надежных стен, еще меньше тех, кто хочет об этом рассказывать. На одну ночь в году, самую длинную ночь, темные сущности становились хозяевами этого холодного снежного края.
У меня было 4 часа, чтобы добраться до Шутгарда, купить снадобье для Мирты и вернуться обратно. Метель превратила широкую лесную дорогу в тропинку, которую Фенрир скорее чувствовал, чем видел. Я торопил волка, нервничал, думал о жене. Старейшина Евы обещала посмотреть ее через несколько дней, но болезнь развивалась так стремительно, что уже на второй день я понял, что помощи Мирта может не дождаться…
Волк упал, когда бледная луна уже показалась на небе, намекая на приближающуюся темноту. Фенрир виновато смотрел на меня, словно понимая, что он был моей последней надеждой. Я зло сплюнул под ноги, присел и осмотрел волка. Передняя лапа была сломана, из открытой раны торчала белая кость.
- Ну как же так, малыш… Ты ведь эту дорогу лучше меня знаешь…
Волк жалостливо заскулил и попытался встать. Обняв зверя за голову, я не сдержался. В зимнем лесу, в метель, когда до Фауса оставалось всего ничего, я тратил драгоценной время на слезы. Хорош…
Я не мог оставить Фенрира здесь, наедине с болью, но… Мирта ждала меня, я обещал ей вернуться.
- Прости, мальчик, - я вытер слезы, погладил волка по голове, - вполне возможно, что мы встретимся раньше, чем ты думаешь.
С этими словами я бережно опустил голову зверя на снег, достал нож и убил одного из немногих моих друзей.
Взяв сумку, пошел вперед, заставляя себя не оглядываться. Дал себе слово, похоронить Фенрира, если выживу этой ночью. Думал: «Во всем виноват только я…»
***
Спустя какое-то время, понял, что заблудился. В лесу, которой знал, как свои пять пальцев. То ли Фаус виноват, то ли собственная нервозность и торопливость. Отхлебнул все еще теплого грога из фляжки, попытался успокоится. Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая только моим дыханьем, мороз пробирался под теплую шубу из шкуры волкодлака. На небе появились первые звезды, попытался сориентироваться по ним и двинулся дальше.
Снег похрустывал под широкими охотничьими лыжами, мне казалось, я узнал знакомые места. Если я не ошибался, город уже близко. Вдруг где-то слева раздалось детское хихиканье. Я вздрогнул от неожиданности и побежал быстрее. Так смеются жестокие дети, дразня собаку или привязывая гремящие банки к хвосту кота. Но какие могут быть дети в Фаус, в лесу? Смех то приближался, то отдалялся. Слышался прямо за спиной, а через мгновение был уже впереди. Краем глаза увидел следы босых ног, появившихся справа от меня. Еле сдержался, чтобы не побежать еще быстрее, но знал, что долго такой темп не продержу. Следы бежали рядом со мной, следующий смешок я услышал прямо у своего уха.
- Ева, защити! – воскликнул от неожиданности и, конечно, сбил дыханье.
Следы стали появляться впереди, будто невидимый ребенок бегал вокруг меня кругами. Словно окаменел, стоял и не мог заставить себя двигаться дальше или хотя бы пошевелиться. Хохотун все также бегал вокруг меня, постепенно уменьшая радиус. В моей голове внезапно появился образ Мирты. Она подкидывает дрова в очаг, но начинает кашлять, падает на пол и задыхается в приступе кашля. Это сразу вывело меня из ступора. Мотнув головой, сбрасывая последние капли наваждения, побежал вперед, пересекая следы.
Остановился перевести дыхание и глотнуть грога через несколько минут, и вдруг понял, что наступила Тишина. Это была не обычная тишина ночного леса. Эта Тишина впитывала звуки как губка. Понял, что не слышу, как дышу, как скрипит снег, как завывает ветер, даже этого дурацкого смеха не слышу. Хотелось крикнуть, чтобы порвать Тишину, но вместо этого упрямо пошел дальше.
Я пробирался через ночной лес медленно, старался не сходить с курса, но часто приходилось сворачивать, чтобы обойти очередной бурелом или овраг. Узнавал и одновременно не узнавал свой родной лес, в котором прожил больше десяти лет. От бега спина под одеждой вспотела, и рубашка противно липла к телу. Пальцев ног наоборот почти не чувствовал. По моим ощущениям время уже перевалило за полночь. Только мысли о жене придавали мне сил. Я должен дойти, должен выжить. Она обещала меня дождаться.
Зимний лес безмолвно наблюдал за мной. Ветер изменился и теперь дул в спину, идти стало попроще. Дважды казалось, будто кто-то идет за мной. Но стоило мне остановиться, ощущение пропадало. Небо было ясным, луна освещала мой путь. В другое время полюбовался бы, как серебриться снег в ее свете, какие причудливые тени отбрасывают деревья.
Вдруг услышал звон колокольчиков, выругался, упал на землю, постарался слиться со снегом. Звон приближался, стали слышны веселые крики и гиканья. Переполз за кусты, стараясь даже дышать через раз. Любой ребенок в наших краях знает, кто веселится в Фаус – Родграс Белый и Илира Замерзень каждый год празднуют свою свадьбу. Увлекая в свое веселье всех, кто попадется им на пути. Так те несчастные и катаются с ними до скончания веков, а может и еще дольше. Говорят, смеются и пляшут, пока замертво не упадут, а потом Белый их поднимает и снова плясать ведет.
Веселись, рэлен-хэй,
Да пляши, хэй-хэй-хэй
Нынче день такой настал
Белый Замерзень украл!
Веселись, рэлен-хэй,
Да пляши, хэй-хэй-хэй!
Над лесом разлеталась удалая свадебная песня, казавшаяся такой неуместной здесь, холодной снежной ночью. Я поднял голову и огляделся. Колокольчики были все ближе, недалеко от моего скудного укрытия пронеслись сани, запряженные белыми волками. Я сразу же уронил лицо в снег, пытаясь быть как можно незаметнее, но успел разглядеть красивую темную эльфийку с длинными черными волосами, сидящую в санях.
Я не решался встать, пока звон колокольчиков не утих окончательно. Даже Дикая Свадьба, как называли ее в народе, меня миновала. Кажется, я – счастливчик. Невесело ухмыльнулся собственным мыслям и отправился дальше.
Увидел впереди отблески костра, вздохнул и снова начал обходить небезопасное место по большой дуге. А через некоторое время снова увидел тот же костер. «Ну уж нет, пожалуй, откажусь от приглашения» - подумал я и упрямо свернул с дороги снова. И, конечно же, снова вернулся к костру. Похоже, мое везение закончилось и отвертеться не удастся.
Я пошел к костру, вытащив из ножен охотничий кинжал. Какая-никакая, а все же защита. У огня спиной ко мне сидел кто-то. Я не могу определить его расу или пол, на нем был меховой плащ с капюшоном.
- Доброй ночи, Гус, ну и занесла же тебя нелегкая! – незнакомец оказался женщиной, она поздоровалась со мной не поворачивая головы, - присядь к моему костру, погрейся.
Я снял лыжи и присел к костру рядом с ней. Незнакомка сняла капюшон, и я увидел, что под ним скрывается светлая эльфийка. Ее можно было бы принять за обычную горожанку, если бы не слишком бледная кожа и белоснежные волосы. Ну и конечно, у обычных горожанок не бывает таких глаз. Снег и тот казался серым, по сравнению с этими глазами. Абсолютно белые, без зрачков и радужки. Ее можно было бы счесть слепой, но я каким-то образом чувствовал ее внимательный взгляд.
- Здравствуй и ты, - произнес я, - спасибо за тепло твоего костра.
- Мне кажется, холодно – не твоя главная проблема, Гус, - эльфийка иронически улыбнулась и протянула мне бокал из тяжелого желтого металла. В бокале был отличный горячий грог, если судить по запаху.
- Мне кажется, невежливо с твоей стороны не представиться. – сказал я, и сам восхитился своей смелостью, - обо мне ты, похоже, все знаешь.
- Ты прав, Гус Охотник. Но, думаю, ты лукавишь и уже давно узнал меня, не так ли? – Она посмотрела прямо мне в глаза, - Скажи сам мое имя.
Внезапно мне стало очень холодно, словно не сидел у теплого пламени, а все еще лежал, зарывшись в снег. Я почувствовал, что дрожу.
- Назови меня, - настаивала эльфийка, а мне становилось все холоднее и холоднее.
- С… Сал.. Салвена Хозяйка – сказал я, стуча зубами от холода.
- Верно, - улыбнулась Салвена, и мне сразу стало тепло. – Разденься, если хочешь. Больше не замерзнешь.
Она молчала, и я не решался заговорить первый, поэтому молчал тоже и пил горячий напиток.
- Не переживай о времени, Гус. Ночь не закончится, пока я так не решу. Расскажи мне о своей жене.
- Мирта… Она очень больна, я должен принести ей снадобье из храма Шутграда… Я думал, что успею вернуться.
- Ошибаешься, ты опоздал, - Я похолодел, на этот раз совсем не из-за мороза. Я понимал, о чем говорит Хозяйка Фауса, но не хотел в это верить. Она грустно улыбнулась. – Ты опоздал, Гус. Даже когда ты оплакивал своего волка, ты уже опоздал, хотя и не мог знать этого. Когда вокруг тебя танцевал малыш Иний, твоя жена уже была мертва. Нужно было прыгать в сани к Белому, потому что ты не сдержал своего обещания вернуться.
Я сидел, уронив голову на ладони, каждым словом Салвена словно заколачивала очередной гвоздь в мое сердце. Я чувствовал физическую боль в груди, глаза жгло, но слез не было.
- Замолчи, - взмолился я, - прошу тебя, замолчи.
- Но тебе повезло, Гус, - продолжила Салвена, будто бы и впрямь была слепа и не видела моего состояния. – Фаус – мое время. Боги засыпают, не слышат ваших молитв или проклятий, а я слышу и вижу все. Твоя Мирта понравилась мне, она так отважно спорила со мной, просила за тебя…
Посмотрел на нее злым взглядом, она еще издеваться будет что ли? Пусть тогда убьет сразу, чего мучатся-то…
- Не злись, Гус, не так часто я с живыми разговариваю. Хочешь верну тебе твою жену? А еще снадобье дам, - она достала из кармана плаща бутылек с ярко-красной жидкостью, - и домой отправлю. Хочешь?
- Хочу, - ну а что еще я мог ей ответить?
- Даже не спросишь, что взамен? – лукаво спросила эльфийка.
- Я согласен на любую цену.
- Ну раз так… - она встала, протянула мне бутылку с лечебным зельем, - Не забудь волка утром похоронить, хороший зверь был.
- Подожди! Так какова цена?! – закричал я, вскакивая на ноги.
Костер разгорался все сильнее, пламя его стало ярким, таким, что смотреть на него было невозможно. Весь мой мир затопило белое пламя. Силуэт Салвены таял в этом пламени, я услышал ее голос, который показался мне очень далеким: «Когда-нибудь узнаешь». Я, не в силах терпеть яркий свет пламени, зажмурился. А когда открыл глаза, увидел, что стою в своем доме. В руках у меня бутылочка со снадобьем, а рядом Мирта. Живая и очень удивленная. Я обнял ее и крепко прижал в груди.
- Как ты так быстро вернулся? – удивленно спросила она.
В моей голове все еще стоял голос Салвены, ее фраза о цене, которую я пока не знаю. Но это было совершенно не важно, ведь с Миртой теперь все будет хорошо.
Мы торопились, мой волк несся огромными прыжками, чувствуя приближение полуночи. Приближение Фауса.
Фаус – ночь, в которую не стоит выходить на улицу. Ночь, в которую бездомного пустят в любой дом, ибо никто не заслуживает остаться в Фаус на улице. Фаус – ночь, когда встретиться с персонажем детских страшилок вполне реально. Ночь, принадлежащая другому миру. Мало тех, кто пережил Фаус вне надежных стен, еще меньше тех, кто хочет об этом рассказывать. На одну ночь в году, самую длинную ночь, темные сущности становились хозяевами этого холодного снежного края.
У меня было 4 часа, чтобы добраться до Шутгарда, купить снадобье для Мирты и вернуться обратно. Метель превратила широкую лесную дорогу в тропинку, которую Фенрир скорее чувствовал, чем видел. Я торопил волка, нервничал, думал о жене. Старейшина Евы обещала посмотреть ее через несколько дней, но болезнь развивалась так стремительно, что уже на второй день я понял, что помощи Мирта может не дождаться…
Волк упал, когда бледная луна уже показалась на небе, намекая на приближающуюся темноту. Фенрир виновато смотрел на меня, словно понимая, что он был моей последней надеждой. Я зло сплюнул под ноги, присел и осмотрел волка. Передняя лапа была сломана, из открытой раны торчала белая кость.
- Ну как же так, малыш… Ты ведь эту дорогу лучше меня знаешь…
Волк жалостливо заскулил и попытался встать. Обняв зверя за голову, я не сдержался. В зимнем лесу, в метель, когда до Фауса оставалось всего ничего, я тратил драгоценной время на слезы. Хорош…
Я не мог оставить Фенрира здесь, наедине с болью, но… Мирта ждала меня, я обещал ей вернуться.
- Прости, мальчик, - я вытер слезы, погладил волка по голове, - вполне возможно, что мы встретимся раньше, чем ты думаешь.
С этими словами я бережно опустил голову зверя на снег, достал нож и убил одного из немногих моих друзей.
Взяв сумку, пошел вперед, заставляя себя не оглядываться. Дал себе слово, похоронить Фенрира, если выживу этой ночью. Думал: «Во всем виноват только я…»
***
Спустя какое-то время, понял, что заблудился. В лесу, которой знал, как свои пять пальцев. То ли Фаус виноват, то ли собственная нервозность и торопливость. Отхлебнул все еще теплого грога из фляжки, попытался успокоится. Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая только моим дыханьем, мороз пробирался под теплую шубу из шкуры волкодлака. На небе появились первые звезды, попытался сориентироваться по ним и двинулся дальше.
Снег похрустывал под широкими охотничьими лыжами, мне казалось, я узнал знакомые места. Если я не ошибался, город уже близко. Вдруг где-то слева раздалось детское хихиканье. Я вздрогнул от неожиданности и побежал быстрее. Так смеются жестокие дети, дразня собаку или привязывая гремящие банки к хвосту кота. Но какие могут быть дети в Фаус, в лесу? Смех то приближался, то отдалялся. Слышался прямо за спиной, а через мгновение был уже впереди. Краем глаза увидел следы босых ног, появившихся справа от меня. Еле сдержался, чтобы не побежать еще быстрее, но знал, что долго такой темп не продержу. Следы бежали рядом со мной, следующий смешок я услышал прямо у своего уха.
- Ева, защити! – воскликнул от неожиданности и, конечно, сбил дыханье.
Следы стали появляться впереди, будто невидимый ребенок бегал вокруг меня кругами. Словно окаменел, стоял и не мог заставить себя двигаться дальше или хотя бы пошевелиться. Хохотун все также бегал вокруг меня, постепенно уменьшая радиус. В моей голове внезапно появился образ Мирты. Она подкидывает дрова в очаг, но начинает кашлять, падает на пол и задыхается в приступе кашля. Это сразу вывело меня из ступора. Мотнув головой, сбрасывая последние капли наваждения, побежал вперед, пересекая следы.
Остановился перевести дыхание и глотнуть грога через несколько минут, и вдруг понял, что наступила Тишина. Это была не обычная тишина ночного леса. Эта Тишина впитывала звуки как губка. Понял, что не слышу, как дышу, как скрипит снег, как завывает ветер, даже этого дурацкого смеха не слышу. Хотелось крикнуть, чтобы порвать Тишину, но вместо этого упрямо пошел дальше.
Я пробирался через ночной лес медленно, старался не сходить с курса, но часто приходилось сворачивать, чтобы обойти очередной бурелом или овраг. Узнавал и одновременно не узнавал свой родной лес, в котором прожил больше десяти лет. От бега спина под одеждой вспотела, и рубашка противно липла к телу. Пальцев ног наоборот почти не чувствовал. По моим ощущениям время уже перевалило за полночь. Только мысли о жене придавали мне сил. Я должен дойти, должен выжить. Она обещала меня дождаться.
Зимний лес безмолвно наблюдал за мной. Ветер изменился и теперь дул в спину, идти стало попроще. Дважды казалось, будто кто-то идет за мной. Но стоило мне остановиться, ощущение пропадало. Небо было ясным, луна освещала мой путь. В другое время полюбовался бы, как серебриться снег в ее свете, какие причудливые тени отбрасывают деревья.
Вдруг услышал звон колокольчиков, выругался, упал на землю, постарался слиться со снегом. Звон приближался, стали слышны веселые крики и гиканья. Переполз за кусты, стараясь даже дышать через раз. Любой ребенок в наших краях знает, кто веселится в Фаус – Родграс Белый и Илира Замерзень каждый год празднуют свою свадьбу. Увлекая в свое веселье всех, кто попадется им на пути. Так те несчастные и катаются с ними до скончания веков, а может и еще дольше. Говорят, смеются и пляшут, пока замертво не упадут, а потом Белый их поднимает и снова плясать ведет.
Веселись, рэлен-хэй,
Да пляши, хэй-хэй-хэй
Нынче день такой настал
Белый Замерзень украл!
Веселись, рэлен-хэй,
Да пляши, хэй-хэй-хэй!
Над лесом разлеталась удалая свадебная песня, казавшаяся такой неуместной здесь, холодной снежной ночью. Я поднял голову и огляделся. Колокольчики были все ближе, недалеко от моего скудного укрытия пронеслись сани, запряженные белыми волками. Я сразу же уронил лицо в снег, пытаясь быть как можно незаметнее, но успел разглядеть красивую темную эльфийку с длинными черными волосами, сидящую в санях.
Я не решался встать, пока звон колокольчиков не утих окончательно. Даже Дикая Свадьба, как называли ее в народе, меня миновала. Кажется, я – счастливчик. Невесело ухмыльнулся собственным мыслям и отправился дальше.
Увидел впереди отблески костра, вздохнул и снова начал обходить небезопасное место по большой дуге. А через некоторое время снова увидел тот же костер. «Ну уж нет, пожалуй, откажусь от приглашения» - подумал я и упрямо свернул с дороги снова. И, конечно же, снова вернулся к костру. Похоже, мое везение закончилось и отвертеться не удастся.
Я пошел к костру, вытащив из ножен охотничий кинжал. Какая-никакая, а все же защита. У огня спиной ко мне сидел кто-то. Я не могу определить его расу или пол, на нем был меховой плащ с капюшоном.
- Доброй ночи, Гус, ну и занесла же тебя нелегкая! – незнакомец оказался женщиной, она поздоровалась со мной не поворачивая головы, - присядь к моему костру, погрейся.
Я снял лыжи и присел к костру рядом с ней. Незнакомка сняла капюшон, и я увидел, что под ним скрывается светлая эльфийка. Ее можно было бы принять за обычную горожанку, если бы не слишком бледная кожа и белоснежные волосы. Ну и конечно, у обычных горожанок не бывает таких глаз. Снег и тот казался серым, по сравнению с этими глазами. Абсолютно белые, без зрачков и радужки. Ее можно было бы счесть слепой, но я каким-то образом чувствовал ее внимательный взгляд.
- Здравствуй и ты, - произнес я, - спасибо за тепло твоего костра.
- Мне кажется, холодно – не твоя главная проблема, Гус, - эльфийка иронически улыбнулась и протянула мне бокал из тяжелого желтого металла. В бокале был отличный горячий грог, если судить по запаху.
- Мне кажется, невежливо с твоей стороны не представиться. – сказал я, и сам восхитился своей смелостью, - обо мне ты, похоже, все знаешь.
- Ты прав, Гус Охотник. Но, думаю, ты лукавишь и уже давно узнал меня, не так ли? – Она посмотрела прямо мне в глаза, - Скажи сам мое имя.
Внезапно мне стало очень холодно, словно не сидел у теплого пламени, а все еще лежал, зарывшись в снег. Я почувствовал, что дрожу.
- Назови меня, - настаивала эльфийка, а мне становилось все холоднее и холоднее.
- С… Сал.. Салвена Хозяйка – сказал я, стуча зубами от холода.
- Верно, - улыбнулась Салвена, и мне сразу стало тепло. – Разденься, если хочешь. Больше не замерзнешь.
Она молчала, и я не решался заговорить первый, поэтому молчал тоже и пил горячий напиток.
- Не переживай о времени, Гус. Ночь не закончится, пока я так не решу. Расскажи мне о своей жене.
- Мирта… Она очень больна, я должен принести ей снадобье из храма Шутграда… Я думал, что успею вернуться.
- Ошибаешься, ты опоздал, - Я похолодел, на этот раз совсем не из-за мороза. Я понимал, о чем говорит Хозяйка Фауса, но не хотел в это верить. Она грустно улыбнулась. – Ты опоздал, Гус. Даже когда ты оплакивал своего волка, ты уже опоздал, хотя и не мог знать этого. Когда вокруг тебя танцевал малыш Иний, твоя жена уже была мертва. Нужно было прыгать в сани к Белому, потому что ты не сдержал своего обещания вернуться.
Я сидел, уронив голову на ладони, каждым словом Салвена словно заколачивала очередной гвоздь в мое сердце. Я чувствовал физическую боль в груди, глаза жгло, но слез не было.
- Замолчи, - взмолился я, - прошу тебя, замолчи.
- Но тебе повезло, Гус, - продолжила Салвена, будто бы и впрямь была слепа и не видела моего состояния. – Фаус – мое время. Боги засыпают, не слышат ваших молитв или проклятий, а я слышу и вижу все. Твоя Мирта понравилась мне, она так отважно спорила со мной, просила за тебя…
Посмотрел на нее злым взглядом, она еще издеваться будет что ли? Пусть тогда убьет сразу, чего мучатся-то…
- Не злись, Гус, не так часто я с живыми разговариваю. Хочешь верну тебе твою жену? А еще снадобье дам, - она достала из кармана плаща бутылек с ярко-красной жидкостью, - и домой отправлю. Хочешь?
- Хочу, - ну а что еще я мог ей ответить?
- Даже не спросишь, что взамен? – лукаво спросила эльфийка.
- Я согласен на любую цену.
- Ну раз так… - она встала, протянула мне бутылку с лечебным зельем, - Не забудь волка утром похоронить, хороший зверь был.
- Подожди! Так какова цена?! – закричал я, вскакивая на ноги.
Костер разгорался все сильнее, пламя его стало ярким, таким, что смотреть на него было невозможно. Весь мой мир затопило белое пламя. Силуэт Салвены таял в этом пламени, я услышал ее голос, который показался мне очень далеким: «Когда-нибудь узнаешь». Я, не в силах терпеть яркий свет пламени, зажмурился. А когда открыл глаза, увидел, что стою в своем доме. В руках у меня бутылочка со снадобьем, а рядом Мирта. Живая и очень удивленная. Я обнял ее и крепко прижал в груди.
- Как ты так быстро вернулся? – удивленно спросила она.
В моей голове все еще стоял голос Салвены, ее фраза о цене, которую я пока не знаю. Но это было совершенно не важно, ведь с Миртой теперь все будет хорошо.
Последнее редактирование модератором:
