ReQuest
Members +++
- Регистрация
- 24.04.2013
- Сообщения
- 318
- Реакции
- 168
- Баллы
- 0
От автора: Попытка иного жанра, чуждого для меня стиля написания =) Не большой, миниатюрный сказ из прошлого, который возможно перерастёт в нечто большее. В этот раз текста не так много как обычно. Странички из прошлого одного малоизвестного эльфийского лучника. Некоторые скрины отличаются размерами, в процессе редактирования появились неровности
Извеняйте!
"Эльфийская рукопись. Мемуары лучника"
Натянул тетиву меткий Лучник,
На Восток улетела стрела…
Жил на Западе милый свет - лучик,
Не туда вновь Судьба увела…
Не взглянул он в зелёные очи,
Не сказал тёплых слов о Любви…
Одному проводить снова ночи,
Лишь в содружестве вечной тоски…
Время близилось к полудню. Рыжеволосый, высокий мужчина наслаждался прохладой в тени вековых деревьев, устав в очередной раз от суеты и забот, не покидавших его целыми днями. Такова одинокая жизнь пастуха. Мальбрус уже привык к столь однообразному течению изо дня в день, но сегодня его обыденность разбавляли старые потёртые письмена, найденные в полях Нейтральной зоны. Надписи на них были написаны красивым эльфийским почерком, с всякими завитыми петлями на заглавных буквах, ровными строками и множественными заголовками. Только вот из-за прошедшего времени, в некоторых местах едва можно было что-то разобрать. Мальбрус знал эльфийский язык, ведь частенько по весне, он пас в Эльфийском лесу скот, и эльфы учили его языку для общения, а может и вовсе от скуки.
«14 лунный день. Сезон засухи. Солнце беспощадно сжигает всё в округе. Азазель говорит, что посевы уничтожены, скот погибает от нехватки воды и воздух пахнет пылью. Я слышал, что западный лес горел, пока наш отряд патрулировал крепость. Ева! За что мне и моему народу всё это? В чём наша вина?
Братья мои! Моё сердце будто остановилось, когда тела ваши пали в бою… Мало нас вернулось назад, по пальцам пересчитать не составит труда. Мне не хватает вас братья. В эти трудные минуты мне хочется бежать прочь от своих мыслей, бежать далеко за океан, где не будет невзгод. Есть ли за океаном хоть что-то? Где же тот мирный уголок в огромном жестоком мире?! Ответь мне Ева…
А помнишь, Азазель, ты и я хотели наведаться к той самой гномке Мион, которая поила нас элем?! Она тогда так громко смеялась, что даже я не смог сдержать улыбки. Ох уж этот эль… Он тогда вскружил мне голову. А помнишь, что было потом? Да – да! Потом я пел тебе баллады о мерцающих в ночном небе звёздах и о чудных единорогах пел тоже… Менестрели бы убили меня за такое пение. Да что с меня взять, обычного рядового лучника, без отточенных навыков и железной выдержки, ведь всё что я мог путаться под ногами.
Франс, мой милый дорогой друг, сколько ночей мы не спали, когда орки пытались захватить деревню? Хоть ты и был человеком, но никогда не считал нашу расу самолюбивой и надменной, как те, остальные не многочисленные люди, которые пришли на помощь нашему народу. Ты всегда мог понять меня с полуслова, с одного лишь взгляда. Помню тот день как сейчас. Мы патрулировали у ворот, а у тебя так не вовремя закончились стрелы… Орки не щадили никого! Откуда их оказалось так много?! Я одолжил тебе тогда свои стрелы с ядом, но их оказалось ничтожно мало… Спустя час мы были уже полностью безоружны. Последнее что ты сказал мне: «Беги, мой друг, спасайся!». И я, как последний трус, позволил себе бежать, в то время какэти изверги уже изувечивали твоё тело. Я обещал тебе, что выживу любой ценой! Ради Азазель, ради своего народа, ради нашей общей мечты! Да, мы мечтали тогда о всяких глупостях: хорошенько отметить мою свадьбу в гномьих тавернах.
Как жаль…»
Текст рукописи был практически не разборчив, Мальбрус пытался прочесть его, но безуспешно. Пастух лишь тяжело вздохнул, представляя себе всё то, что видел своими глазами этот эльф, которому судьба преподнесла такие не лёгкие испытания. До сих пор все помнят ту страшную войну орков и союза эльфов и людей. Мало выжило тогда, мало дожило до нынешних дней. Территории заброшены, постройки разрушены, а жестокие бродячие орки и по сей день рыскают где – то в эльфийских лесах. Оставшиеся колонии эльфов всё так же продолжают жить в своей деревне, пытаясь восстановить свой род и окрепнуть после жестокой бойни. Мельбруса не покидала мысль про возлюбленную автора рукописи – Азазель. Интересно, жива ли она?! Пастух перевернул не читаемую сторону рукописи обратной стороной и вновь перед ним появились потертые строки.
«Сегодня я вновь вступаю на пост. В голове пусто, словно в иссохшем колодце, все мысли исчезли, чувства испарились. Мною движут только инстинкты и безразличие. Как давно я ел? Наверное, уже около трёх дней назад, когда раздавали провизию… По куску хлеба на душу. Бедная моя Азазель, скорее всего ты сейчас в храме и помогаешь раненым собратьям, а я, возможно, встречаю последний рассвет в своей жизни.
Солнце уже возвысилось высоко - высоко в небе, обжигая мои плечи. Руки совсем не слушаются, я так устал от происходящего, как же я устал! Говорят с севера наступают новые полчища орков, вооруженных до зубов. Как долго мы ещё протянем? Я думаю пару ночей, а потом всему придет конец.
Как странно ощущать себя таким беспомощным и одиноким, жалкой букашкой перед лицом многочисленной вражеской армии. Мой лук уже не на что не годен, стрелы на исходе, как и мои силы. Ну же! Нужно собраться, ведь ещё не много! Совсем не много!
Азазель ты всегда просила меня только об одном: «Выживи». Прости, родная, но боюсь, что я не смогу выполнить твоей просьбы. На горизонте уже виднеются копья и топоры. Ах, Ева, как же много орков! Их войскам нет конца и края…
Я буду биться до тех пор, пока моё сердце стучит, пока мои руки, стёртые в кровь, могут держать тетиву, пока мои ослабшие ноги могут ступать по земле… Я буду…»
В конце строк пастух увидел только кровавый след. Сердце Мельбруса щемило от прочтённых строк обычного рядового лучника, погибшего за всё то, что он любил и ценил, погибшего так рано, на своём посту, возле своего дома. Наверное, где-то там, в храме, его Азазель действительно залечивала раны таким же, как и он, отчаянным эльфийским солдатам. Невольно по щеке одинокого пастуха скатилась слеза. Он аккуратно положил пергамент, с частичкой маленькой истории одной погибшей жизни, в плетеную сумку и отправился в сторону своего дома. Возможно, когда - нибудь он встретит ту самую Азазель и передаст в её руки единственное что осталось от её возлюбленного. Чем чёрт не шутит.
"Эльфийская рукопись. Мемуары лучника"
Натянул тетиву меткий Лучник,
На Восток улетела стрела…
Жил на Западе милый свет - лучик,
Не туда вновь Судьба увела…
Не взглянул он в зелёные очи,
Не сказал тёплых слов о Любви…
Одному проводить снова ночи,
Лишь в содружестве вечной тоски…
Время близилось к полудню. Рыжеволосый, высокий мужчина наслаждался прохладой в тени вековых деревьев, устав в очередной раз от суеты и забот, не покидавших его целыми днями. Такова одинокая жизнь пастуха. Мальбрус уже привык к столь однообразному течению изо дня в день, но сегодня его обыденность разбавляли старые потёртые письмена, найденные в полях Нейтральной зоны. Надписи на них были написаны красивым эльфийским почерком, с всякими завитыми петлями на заглавных буквах, ровными строками и множественными заголовками. Только вот из-за прошедшего времени, в некоторых местах едва можно было что-то разобрать. Мальбрус знал эльфийский язык, ведь частенько по весне, он пас в Эльфийском лесу скот, и эльфы учили его языку для общения, а может и вовсе от скуки.
«14 лунный день. Сезон засухи. Солнце беспощадно сжигает всё в округе. Азазель говорит, что посевы уничтожены, скот погибает от нехватки воды и воздух пахнет пылью. Я слышал, что западный лес горел, пока наш отряд патрулировал крепость. Ева! За что мне и моему народу всё это? В чём наша вина?
Братья мои! Моё сердце будто остановилось, когда тела ваши пали в бою… Мало нас вернулось назад, по пальцам пересчитать не составит труда. Мне не хватает вас братья. В эти трудные минуты мне хочется бежать прочь от своих мыслей, бежать далеко за океан, где не будет невзгод. Есть ли за океаном хоть что-то? Где же тот мирный уголок в огромном жестоком мире?! Ответь мне Ева…
А помнишь, Азазель, ты и я хотели наведаться к той самой гномке Мион, которая поила нас элем?! Она тогда так громко смеялась, что даже я не смог сдержать улыбки. Ох уж этот эль… Он тогда вскружил мне голову. А помнишь, что было потом? Да – да! Потом я пел тебе баллады о мерцающих в ночном небе звёздах и о чудных единорогах пел тоже… Менестрели бы убили меня за такое пение. Да что с меня взять, обычного рядового лучника, без отточенных навыков и железной выдержки, ведь всё что я мог путаться под ногами.
Франс, мой милый дорогой друг, сколько ночей мы не спали, когда орки пытались захватить деревню? Хоть ты и был человеком, но никогда не считал нашу расу самолюбивой и надменной, как те, остальные не многочисленные люди, которые пришли на помощь нашему народу. Ты всегда мог понять меня с полуслова, с одного лишь взгляда. Помню тот день как сейчас. Мы патрулировали у ворот, а у тебя так не вовремя закончились стрелы… Орки не щадили никого! Откуда их оказалось так много?! Я одолжил тебе тогда свои стрелы с ядом, но их оказалось ничтожно мало… Спустя час мы были уже полностью безоружны. Последнее что ты сказал мне: «Беги, мой друг, спасайся!». И я, как последний трус, позволил себе бежать, в то время какэти изверги уже изувечивали твоё тело. Я обещал тебе, что выживу любой ценой! Ради Азазель, ради своего народа, ради нашей общей мечты! Да, мы мечтали тогда о всяких глупостях: хорошенько отметить мою свадьбу в гномьих тавернах.
Как жаль…»
Текст рукописи был практически не разборчив, Мальбрус пытался прочесть его, но безуспешно. Пастух лишь тяжело вздохнул, представляя себе всё то, что видел своими глазами этот эльф, которому судьба преподнесла такие не лёгкие испытания. До сих пор все помнят ту страшную войну орков и союза эльфов и людей. Мало выжило тогда, мало дожило до нынешних дней. Территории заброшены, постройки разрушены, а жестокие бродячие орки и по сей день рыскают где – то в эльфийских лесах. Оставшиеся колонии эльфов всё так же продолжают жить в своей деревне, пытаясь восстановить свой род и окрепнуть после жестокой бойни. Мельбруса не покидала мысль про возлюбленную автора рукописи – Азазель. Интересно, жива ли она?! Пастух перевернул не читаемую сторону рукописи обратной стороной и вновь перед ним появились потертые строки.
«Сегодня я вновь вступаю на пост. В голове пусто, словно в иссохшем колодце, все мысли исчезли, чувства испарились. Мною движут только инстинкты и безразличие. Как давно я ел? Наверное, уже около трёх дней назад, когда раздавали провизию… По куску хлеба на душу. Бедная моя Азазель, скорее всего ты сейчас в храме и помогаешь раненым собратьям, а я, возможно, встречаю последний рассвет в своей жизни.
Солнце уже возвысилось высоко - высоко в небе, обжигая мои плечи. Руки совсем не слушаются, я так устал от происходящего, как же я устал! Говорят с севера наступают новые полчища орков, вооруженных до зубов. Как долго мы ещё протянем? Я думаю пару ночей, а потом всему придет конец.
Как странно ощущать себя таким беспомощным и одиноким, жалкой букашкой перед лицом многочисленной вражеской армии. Мой лук уже не на что не годен, стрелы на исходе, как и мои силы. Ну же! Нужно собраться, ведь ещё не много! Совсем не много!
Азазель ты всегда просила меня только об одном: «Выживи». Прости, родная, но боюсь, что я не смогу выполнить твоей просьбы. На горизонте уже виднеются копья и топоры. Ах, Ева, как же много орков! Их войскам нет конца и края…
Я буду биться до тех пор, пока моё сердце стучит, пока мои руки, стёртые в кровь, могут держать тетиву, пока мои ослабшие ноги могут ступать по земле… Я буду…»
В конце строк пастух увидел только кровавый след. Сердце Мельбруса щемило от прочтённых строк обычного рядового лучника, погибшего за всё то, что он любил и ценил, погибшего так рано, на своём посту, возле своего дома. Наверное, где-то там, в храме, его Азазель действительно залечивала раны таким же, как и он, отчаянным эльфийским солдатам. Невольно по щеке одинокого пастуха скатилась слеза. Он аккуратно положил пергамент, с частичкой маленькой истории одной погибшей жизни, в плетеную сумку и отправился в сторону своего дома. Возможно, когда - нибудь он встретит ту самую Азазель и передаст в её руки единственное что осталось от её возлюбленного. Чем чёрт не шутит.
Последнее редактирование модератором:
