ZiggiZagg
Guru
- Регистрация
- 12.01.2013
- Сообщения
- 858
- Реакции
- 497
- Баллы
- 0
Гном трактирщик по имени Карлуш стоя у стойки подсчитывал дневную выручку. Посетителей сегодня было мало, Карлуш ворча ругательства в адрес того, кто придумал Великую Олимпиаду сгреб в ладонь горсть медяков. Причина недовольства гнома заключалась в том, что сегодня горожане, вместо того, что бы пропивать деньги в его заведении, весь вечер смотрели бои, проводившиеся на олимпийской арене. Гном уже было собрался пойти запереть входную дверь, как та внезапно распахнулась на всю ширину от сильного толчка и в проеме показалась огромная зеленая туша орка.
- Эй, хозяин, пива мне и моим друзьям! И пожрать чего-нибудь, да побольше!
- Побольше чего, пива или закуски? – пробормотал перетрухавший гном.
- Всего побольше, да давай шевелись уже, если не хочешь, чтоб мы тебя вместо поросенка на вертел насадили!
Карлуш икнул и, вытаращив глаза, бросился будить жену и дочь, выполнявших роли поварихи и официантки. Орки тем временем сдвинули несколько столов вместе и усевшись на заскрипевшие от непомерной тяжести скамейки принялись обсуждать прошедшую олимпиаду.
- Пастер, ты сегодня был великолепен, просто сам Паагрио воплоти, не завидую я тем, с кем ты дрался, они теперь долго с постели не поднимутся!
Орк, которого назвали Пастером, самодовольно осклабился.
- Да у меня просто нет достойных соперников, они все против меня, что муравьи против ботинка!
- А все потому, что мы орки прирожденные воины и в нашей душе горит неугасимое пламя Паагрио! – подхватил орк одетый как шаман.
Пастер вскочил на ноги и, перегнувшись через стол, схватил говорившего за шею и поднес к его лицу светящийся синим светом кастет.
- Ты хочешь сказать, что я такой же, как и все прочие орки!? Может ты и себя со мной в один ряд поставить желаешь!?
Сидевший рядом с Пастером орк успокаивающе положил ему руку на плечо.
- Пастер, успокойся, ты же знаешь, что Проктор по любому поводу поминает пламя Паагрио и кричит о величии орков. Он хотел лишь сказать, что орки самый великий народ, а среди всех орков самый великий это ты.
Пастер глухо зарычал и отшвырнул начавшего задыхаться шамана, затем обвел всех собравшихся налитыми кровью глазами и спросил.
- Кто-то из вас сомневается в моем праве называться величайшим из орков!?
В повисшей тишине стало слышно, как на кухне гремят кастрюли. Пастер со всей силы ударил кулаком по столу, дубовая столешница не выдержала и раскололась надвое.
- Где моя жратва и выпивка!? Клянусь, я сейчас кому-то кишки выпущу!
В дверях кухни появилась бледная, как мел, дочь трактирщика с огромным блюдом, заваленным жареным мясом и вареными овощами. Следом за ней выскочил Карлуш с двумя подносами уставленными кружками с пивом. Орки с шумом накинулись на еду, некоторое время было слышно лишь громкое чавканье и бульканье, сопровождаемое громкой отрыжкой. Гномы едва успевали выносить новые порции еды и выпивки, которая с фантастической скоростью уничтожалась прожорливыми орками.
Постепенно Карлуш успокоился и начал подсчитывать в уме прибыль от орочьей гулянки, сумма на которую зеленые уже выпили и съели заставила лицо гнома расползтись в блаженной улыбке. Он начал даже проникаться симпатией к чавкающим, рыгающим и пердящим бугаям с безразмерными желудками. Как вдруг, когда он, принеся очередную партию выпивки, собирался с пустыми подносами убежать за следующей, из-за спин пирующих орков вытянулась волосатая лапа Пастера и, схватив гнома за бороду с силой рванула его к столу, где погрузила лицом в гору объедков.
- Чем это ты нас кормишь, коротышка? Ты что решил, раз мы такие голодные, то не заметим поганую траву, с которой ты перемешал мясо?
- Это вовсе не трава, господин, это свежайшие овощи, - пробубнил Карлуш, ворочаясь лицом в куче обглоданных костей и недоеденной капусты.
- Да мне плевать на свежесть твоей травы, я, что похож на козла или на поганого эльфа, что бы жрать их пищу?
- Нет, не похожи, господин, но ведь мясо с овощами кушать намного вкуснее.
Пастер зарычал в ухо гнома и занес над его головой кастет с намереньем приконьчить несчастного трактирщика, но в последний момент передумал и стальные когти обрушились на стол в паре сантиметров от лица Карлуша. Гном икнув, потерял сознание. Пастер же встав из-за стола гаркнул на весь трактир.
- Хватит жрать!
Орки недоуменно уставились на него.
- Что случилось, Пастер?
- Я потерял аппетит, когда вспомнил о поганых эльфах, да еще этот, - Пастер пнул бесчувственное тело гнома: - Обосрался!
Орки с видимым сожалением отставили недопитое пиво и побросали недоеденные куски мяса.
- И что ты предлагаешь делать, Пастер?
- Тут рядом есть небольшая деревушка длинноухих, предлагаю, как в стародавние времена пройтись по ней огнем и мечом!
Орки одобрительно загудели, Пастер извлек из запазухи кошелек набитый аденой и бросил его на грудь лежащего на грязном полу гнома, тот, хоть и был в отключке, вцепился в него так, что побелели костяшки пальцев. Пастер же запрыгнув на стол и потрясая кастетами зарычал.
- Убьем эльфов, сожжем их дома, оскверним их храмы!
Орки ритмично ударяя по столу оружием подхватили.
- Убить! Убить! Убить!
- Да прольется кровь!
Пастер спрыгнул со стола и бросился к двери, остальные, опрокидывая мебель, бросились следом. Деревня эльфов представляла собой фермерское поселение, а потому не имела ни защитных стен, ни дозорных. Веря в силу закона и милость Евы, эльфы мирно спали не подозревая о нависшей опасности. Когда они поняли, что на них напали было уже поздно, деревня горела, по улицам носились испуганные безоружные эльфы. Пьяные от хмеля и крови орки убивали всех без разбора не взирая на пол и возраст.
Мгновение назад тихая деревушка превратилась в пылающий ад, где посреди кровавого хаоса особенно выделялась фигура Пастера, пьяный герой олимпиады в забрызганных кровью доспехах и со светящимися кастетами, подобно демону с неуловимой для глаза скоростью перемещался от эльфа к эльфу оставляя после себя изувеченные трупы. И вот, когда в деревне уже, казалось, не осталось живых эльфов из горящего дома выбежала молодая эльфийка в одной ночной рубашке, прижимая к груди плачущего младенца. Девушка попыталась пробежать мимо хохочущих орков, но один из них взмахом меча отрубил ей голову. Тело упало, накрыв собой ребенка, убийца пинком перевернул труп на спину.
- Эй, да этот эльфийский ублюдок живой, ну ничего, сейчас мы это исправим!
Орк, смеясь, занес меч над головой, но его остановил окрик шамана.
- Стой, глупец, это знак, Паагрио требует свою долю крови! Быстро организуйте алтарь, этот плод эльфийского блуда должен умереть правильной смертью!
Несколько орков бросившихся выполнять приказ шамана приволокли здоровенный каменный блок, который шаман принялся расписывать священными символами, используя для этого собранную в глиняный черепок кровь матери младенца. Когда все приготовления были закончены шаман, с брезгливым отвращением, подобрал с земли охрипшего от крика ребенка и, сорвав с него пеленки, положил в центр нарисованного на камне символа. Затем, взяв в руки жертвенный молот и воздев их к небу, шаман произнес слова ритуала.
- О, Великий Отец наш, лорд Паагрио, прими в дар кровь и душу этого младенца и даруй своим сыновьям великую силу в битве!
В этот момент у объятого пламенем дома, стоявшего за спиной шамана, провалилась внутрь прогоревшая крыша и к небу с ревом взметнулись огромные языки пламени. Сочтя это за знак того, что его слова услышаны Шаман занес руку с молотом для удара, но перед ним выросла фигура Пастера.
- Сегодня Паагрио получил достаточно крови, этого эльфа я оставлю себе.
Лицо шамана скривилось от приступа религиозного гнева и, замахнувшись на Пастера молотом, он закричал.
- Прочь с дороги, еретик, как смеешь ты претендовать на то, что принадлежит Богу!
В следующий миг в челюсть шамана врезался кулак Пастера, хрустнули кости и служитель культа, рассыпая выбитые зубы, рухнул на землю. Пастер с презрением плюнул на бесчувственное тело шаман и обвел взглядом притихших орков.
- Этот ребенок мой, любому, кто с этим не согласен я готов проломить голову.
Вперед выступил орк заступившийся за шамана в трактире.
- Но, Пастер, зачем тебе этот кусок эльфийского дерьма?
- Зачем мне эльфийский щенок, это мое дело и те, кто будет совать в него свой нос, могут его лишиться.
- Чтож, не хочешь говорить не надо, но, думаю, нам стоит поскорее убраться отсюда, пока тут не появились солдаты лорда.
Пастер аккуратно подобрал младенца и завернул его в свой плащ.
- Уходим, мы славно повеселились сегодня. Думаю не лишним будет сказать, что если, кто проболтается о сегодняшних событиях, тому я лично отрежу язык и яйца, и заставлю их сожрать.
Прошло 12 лет.
В гостиной особняка Пастера сидели и пили пиво сам Пастер и его приятель.
- Слушай Пастер, я видел бои твоего длинноухого питомца, чем ты его кормишь, обычно эльфы в его возрасте дрищи боящиеся резкого порыва ветра?
- Теми же стероидами, что и сам ем, у меня нет желания ждать пока он окрепнет самостоятельно. Чем раньше станет героем олимпиады, тем больше прибыли мне принесет.
- О какой прибыли идет речь?
Пастер дружески хлопнул собеседника по плечу.
- Ты всегда был тугодумом, сейчас вернется мой, как ты выразился, питомец и ты все поймешь.
В этот миг дверь распахнулась, и в помещение вошел юный эльф светящийся, словно светлячок переросток. Пастер встал с дивана.
- Мой мальчик, Пастер, как я рад, что ты наконец-то получил этот долгожданный титул!
- Я тоже рад этому, Мистер Пастер, надеюсь, теперь Вы сдержите свое слово и даруете мне свободу?
Пастер хитро прищурился.
- Я не обещал тебе свободу, мой дорогой ушастик, я говорил, что перестану быть твоим хозяином. А теперь иди сюда у меня для тебя кое-что есть.
Эльф нерешительно подошел к Пастеру, который свесился за спинку дивана и достав оттуда два листа фанеры скрепленных веревками надел эту конструкцию на своего раба.
- Что это значит, Мистер Пастер? – эльф попытался слабо сопротивляться.
- Это рекламный щит, на нем написано, что я тебя продаю. А теперь будь любезен, иди на городскую площадь и стой там пока тебя не купят. Да, и лук свой не забудь, с ним ты будешь стоить на порядок дороже.
- Но это несправедливо, Мистер Пастер!
- Дорогой мой, вся твоя жизнь сплошная несправедливость, пора бы уже и привыкнуть. А теперь ступай, если не хочешь, что б я разозлился.
Когда эльф, глотая слезы, ушел, Пастер плюхнувшись на диван улыбнулся сидящему напротив орку.
- Вот так вот, приятель, умный орк и на куске эльфийского дерьма может сделать кучу денег.
- Эй, хозяин, пива мне и моим друзьям! И пожрать чего-нибудь, да побольше!
- Побольше чего, пива или закуски? – пробормотал перетрухавший гном.
- Всего побольше, да давай шевелись уже, если не хочешь, чтоб мы тебя вместо поросенка на вертел насадили!
Карлуш икнул и, вытаращив глаза, бросился будить жену и дочь, выполнявших роли поварихи и официантки. Орки тем временем сдвинули несколько столов вместе и усевшись на заскрипевшие от непомерной тяжести скамейки принялись обсуждать прошедшую олимпиаду.
- Пастер, ты сегодня был великолепен, просто сам Паагрио воплоти, не завидую я тем, с кем ты дрался, они теперь долго с постели не поднимутся!
Орк, которого назвали Пастером, самодовольно осклабился.
- Да у меня просто нет достойных соперников, они все против меня, что муравьи против ботинка!
- А все потому, что мы орки прирожденные воины и в нашей душе горит неугасимое пламя Паагрио! – подхватил орк одетый как шаман.
Пастер вскочил на ноги и, перегнувшись через стол, схватил говорившего за шею и поднес к его лицу светящийся синим светом кастет.
- Ты хочешь сказать, что я такой же, как и все прочие орки!? Может ты и себя со мной в один ряд поставить желаешь!?
Сидевший рядом с Пастером орк успокаивающе положил ему руку на плечо.
- Пастер, успокойся, ты же знаешь, что Проктор по любому поводу поминает пламя Паагрио и кричит о величии орков. Он хотел лишь сказать, что орки самый великий народ, а среди всех орков самый великий это ты.
Пастер глухо зарычал и отшвырнул начавшего задыхаться шамана, затем обвел всех собравшихся налитыми кровью глазами и спросил.
- Кто-то из вас сомневается в моем праве называться величайшим из орков!?
В повисшей тишине стало слышно, как на кухне гремят кастрюли. Пастер со всей силы ударил кулаком по столу, дубовая столешница не выдержала и раскололась надвое.
- Где моя жратва и выпивка!? Клянусь, я сейчас кому-то кишки выпущу!
В дверях кухни появилась бледная, как мел, дочь трактирщика с огромным блюдом, заваленным жареным мясом и вареными овощами. Следом за ней выскочил Карлуш с двумя подносами уставленными кружками с пивом. Орки с шумом накинулись на еду, некоторое время было слышно лишь громкое чавканье и бульканье, сопровождаемое громкой отрыжкой. Гномы едва успевали выносить новые порции еды и выпивки, которая с фантастической скоростью уничтожалась прожорливыми орками.
Постепенно Карлуш успокоился и начал подсчитывать в уме прибыль от орочьей гулянки, сумма на которую зеленые уже выпили и съели заставила лицо гнома расползтись в блаженной улыбке. Он начал даже проникаться симпатией к чавкающим, рыгающим и пердящим бугаям с безразмерными желудками. Как вдруг, когда он, принеся очередную партию выпивки, собирался с пустыми подносами убежать за следующей, из-за спин пирующих орков вытянулась волосатая лапа Пастера и, схватив гнома за бороду с силой рванула его к столу, где погрузила лицом в гору объедков.
- Чем это ты нас кормишь, коротышка? Ты что решил, раз мы такие голодные, то не заметим поганую траву, с которой ты перемешал мясо?
- Это вовсе не трава, господин, это свежайшие овощи, - пробубнил Карлуш, ворочаясь лицом в куче обглоданных костей и недоеденной капусты.
- Да мне плевать на свежесть твоей травы, я, что похож на козла или на поганого эльфа, что бы жрать их пищу?
- Нет, не похожи, господин, но ведь мясо с овощами кушать намного вкуснее.
Пастер зарычал в ухо гнома и занес над его головой кастет с намереньем приконьчить несчастного трактирщика, но в последний момент передумал и стальные когти обрушились на стол в паре сантиметров от лица Карлуша. Гном икнув, потерял сознание. Пастер же встав из-за стола гаркнул на весь трактир.
- Хватит жрать!
Орки недоуменно уставились на него.
- Что случилось, Пастер?
- Я потерял аппетит, когда вспомнил о поганых эльфах, да еще этот, - Пастер пнул бесчувственное тело гнома: - Обосрался!
Орки с видимым сожалением отставили недопитое пиво и побросали недоеденные куски мяса.
- И что ты предлагаешь делать, Пастер?
- Тут рядом есть небольшая деревушка длинноухих, предлагаю, как в стародавние времена пройтись по ней огнем и мечом!
Орки одобрительно загудели, Пастер извлек из запазухи кошелек набитый аденой и бросил его на грудь лежащего на грязном полу гнома, тот, хоть и был в отключке, вцепился в него так, что побелели костяшки пальцев. Пастер же запрыгнув на стол и потрясая кастетами зарычал.
- Убьем эльфов, сожжем их дома, оскверним их храмы!
Орки ритмично ударяя по столу оружием подхватили.
- Убить! Убить! Убить!
- Да прольется кровь!
Пастер спрыгнул со стола и бросился к двери, остальные, опрокидывая мебель, бросились следом. Деревня эльфов представляла собой фермерское поселение, а потому не имела ни защитных стен, ни дозорных. Веря в силу закона и милость Евы, эльфы мирно спали не подозревая о нависшей опасности. Когда они поняли, что на них напали было уже поздно, деревня горела, по улицам носились испуганные безоружные эльфы. Пьяные от хмеля и крови орки убивали всех без разбора не взирая на пол и возраст.
Мгновение назад тихая деревушка превратилась в пылающий ад, где посреди кровавого хаоса особенно выделялась фигура Пастера, пьяный герой олимпиады в забрызганных кровью доспехах и со светящимися кастетами, подобно демону с неуловимой для глаза скоростью перемещался от эльфа к эльфу оставляя после себя изувеченные трупы. И вот, когда в деревне уже, казалось, не осталось живых эльфов из горящего дома выбежала молодая эльфийка в одной ночной рубашке, прижимая к груди плачущего младенца. Девушка попыталась пробежать мимо хохочущих орков, но один из них взмахом меча отрубил ей голову. Тело упало, накрыв собой ребенка, убийца пинком перевернул труп на спину.
- Эй, да этот эльфийский ублюдок живой, ну ничего, сейчас мы это исправим!
Орк, смеясь, занес меч над головой, но его остановил окрик шамана.
- Стой, глупец, это знак, Паагрио требует свою долю крови! Быстро организуйте алтарь, этот плод эльфийского блуда должен умереть правильной смертью!
Несколько орков бросившихся выполнять приказ шамана приволокли здоровенный каменный блок, который шаман принялся расписывать священными символами, используя для этого собранную в глиняный черепок кровь матери младенца. Когда все приготовления были закончены шаман, с брезгливым отвращением, подобрал с земли охрипшего от крика ребенка и, сорвав с него пеленки, положил в центр нарисованного на камне символа. Затем, взяв в руки жертвенный молот и воздев их к небу, шаман произнес слова ритуала.
- О, Великий Отец наш, лорд Паагрио, прими в дар кровь и душу этого младенца и даруй своим сыновьям великую силу в битве!
В этот момент у объятого пламенем дома, стоявшего за спиной шамана, провалилась внутрь прогоревшая крыша и к небу с ревом взметнулись огромные языки пламени. Сочтя это за знак того, что его слова услышаны Шаман занес руку с молотом для удара, но перед ним выросла фигура Пастера.
- Сегодня Паагрио получил достаточно крови, этого эльфа я оставлю себе.
Лицо шамана скривилось от приступа религиозного гнева и, замахнувшись на Пастера молотом, он закричал.
- Прочь с дороги, еретик, как смеешь ты претендовать на то, что принадлежит Богу!
В следующий миг в челюсть шамана врезался кулак Пастера, хрустнули кости и служитель культа, рассыпая выбитые зубы, рухнул на землю. Пастер с презрением плюнул на бесчувственное тело шаман и обвел взглядом притихших орков.
- Этот ребенок мой, любому, кто с этим не согласен я готов проломить голову.
Вперед выступил орк заступившийся за шамана в трактире.
- Но, Пастер, зачем тебе этот кусок эльфийского дерьма?
- Зачем мне эльфийский щенок, это мое дело и те, кто будет совать в него свой нос, могут его лишиться.
- Чтож, не хочешь говорить не надо, но, думаю, нам стоит поскорее убраться отсюда, пока тут не появились солдаты лорда.
Пастер аккуратно подобрал младенца и завернул его в свой плащ.
- Уходим, мы славно повеселились сегодня. Думаю не лишним будет сказать, что если, кто проболтается о сегодняшних событиях, тому я лично отрежу язык и яйца, и заставлю их сожрать.
Прошло 12 лет.
В гостиной особняка Пастера сидели и пили пиво сам Пастер и его приятель.
- Слушай Пастер, я видел бои твоего длинноухого питомца, чем ты его кормишь, обычно эльфы в его возрасте дрищи боящиеся резкого порыва ветра?
- Теми же стероидами, что и сам ем, у меня нет желания ждать пока он окрепнет самостоятельно. Чем раньше станет героем олимпиады, тем больше прибыли мне принесет.
- О какой прибыли идет речь?
Пастер дружески хлопнул собеседника по плечу.
- Ты всегда был тугодумом, сейчас вернется мой, как ты выразился, питомец и ты все поймешь.
В этот миг дверь распахнулась, и в помещение вошел юный эльф светящийся, словно светлячок переросток. Пастер встал с дивана.
- Мой мальчик, Пастер, как я рад, что ты наконец-то получил этот долгожданный титул!
- Я тоже рад этому, Мистер Пастер, надеюсь, теперь Вы сдержите свое слово и даруете мне свободу?
Пастер хитро прищурился.
- Я не обещал тебе свободу, мой дорогой ушастик, я говорил, что перестану быть твоим хозяином. А теперь иди сюда у меня для тебя кое-что есть.
Эльф нерешительно подошел к Пастеру, который свесился за спинку дивана и достав оттуда два листа фанеры скрепленных веревками надел эту конструкцию на своего раба.
- Что это значит, Мистер Пастер? – эльф попытался слабо сопротивляться.
- Это рекламный щит, на нем написано, что я тебя продаю. А теперь будь любезен, иди на городскую площадь и стой там пока тебя не купят. Да, и лук свой не забудь, с ним ты будешь стоить на порядок дороже.
- Но это несправедливо, Мистер Пастер!
- Дорогой мой, вся твоя жизнь сплошная несправедливость, пора бы уже и привыкнуть. А теперь ступай, если не хочешь, что б я разозлился.
Когда эльф, глотая слезы, ушел, Пастер плюхнувшись на диван улыбнулся сидящему напротив орку.
- Вот так вот, приятель, умный орк и на куске эльфийского дерьма может сделать кучу денег.
Последнее редактирование модератором:
DD
