История одного персонажа (1 Viewer)

[Эрион]

Темный Эльф с почти трагически красивым лицом и белоснежными волосами, небрежно ниспадающими челкой со лба и прикрывающими левый глаз, сидел в удобном кресле в трактире и задумчиво смотрел на огонь, весело потрескивающий камине. За окнами трактира "Дионский Гризли" была беспросветная, беззвездная ночь, тревожно горели факелы на постах стражи, а ночной, недобрый, прилетевший с севера ветер раздувал по улицам мелкий сор и пел что-то свое в каминных трубах домов. Лунный свет едва пробивал пелену, набежавших вместе с ветром туч и по всему выходило, что после полуночи будет гроза.
Эльф не очень любил огонь, он не боялся огня - яркие и грозные языки этой стихии пробуждали в нем воспоминания. Воспоминания, которые ему до сих пор было сложно упорядочить и разложить по полочкам своей новорожденной памяти. За окном, медленно ширясь и нарастая, загремел гром. Веселый сквознячок из открытой ставни принес запах влажной пыли и дождевой воды. Видимо дождь уже шел где-то совсем неподалеку и вскоре обещал накрыть маленький городок. А еще в воздухе чувствовалась Тьма. Она шествовала по безлюдным улицам, ласкаемая ветром, клубилась в темных переулках, не стеснялась подходить поближе к горящим факелам стражников, от чего освещаемый ими круг сужался, а окружающее становилось чернильным и непроглядным. Тьма была в самой древней земле этого места и в сердцах многих из тех, кто здесь жил или шел через этот город. Наконец, по крыше и козырьку над входной дверью застучали первые капли, принося прохладу после долгого и жаркого дня. Вечная, огромная Тьма плакала о чем-то своем. Эльф любил и ночь, и дождь, и видную ему одному луну. Пожалуй, он всегда их любил, даже в те, неизмеримо далекие времена, когда был человеком. Иногда ему казалось, что он сам выдумал эти времена или они приснились ему в долгом и смутном сне. Но память его хоть и была ненадежна, хоть большая часть его самого и была стерта и подчинена чужой воле, сгорела, расплавилась и умерла от холода одиночества, он все еще имел общие воспоминания о том, что для него закончилось каких-то двадцать лет назад. Пламя в камине, как казалось ему, разгорелось ярче, как бы борясь с водной стихией, царившей за стеной, оно волновалось и плескало искрами и не было ему дела до того, кто предавался воспоминаниям, глядя на него.
Когда-то Эрион действительно был человеком, хоть и человеком лучшей из пород, нуменорцем. Он был знаменитым лекарем и одним из самых уважаемых людей в городе Умбаре, колонии Нуменора. Он был не просто лекарем, ему поклонялись почти как богу и он понемногу сам начал считать себя им. Он хотел осчастливить всех людей, усовершенствовать человеческую породу, избавить людей от болезней и злобы. Он считал, что смог бы этого достичь, будь у него время, но, как и у всех людей, времени у него не было. Наверно тогда его и заметили. Однажды он оступился, он сам не помнил, как именно, но он оказался в тюрьме и был приговорен к повешению. Однако в тюрьму пришел его будущий хозяин и предложил служить ему, предложил продать ему душу в обмен на вечную жизнь - предложил одно из девяти колец. И Эрион согласился, он не верил в существование души, он вскрыл множество тел и не нашел для нее места. Он наивно полагал, что обманул того, кто жил с начала времен. Но он ошибался.
Свобода. Он помнил и старательно смаковал это слово даже тогда, когда получил свое кольцо. Он спас себя, получил власть, силу и вечную жизнь, получил возможность беспрепятственно продолжать свои исследования, но он потерял себя. Его жизнь тянулась и тянулась и не собиралась прерываться, его сердце, никогда не бывшее особо чувствительным полностью поглотило безразличие и какой-то темный, безумный энтузиазм. Он всегда любил ночь и Тьму, лунный свет и звезды. Он даже получал некое удовольствие от своего добровольного рабства. Его никогда не заставляли соваться в военные дела - этим занимались другие назгулы, а он занимался только исследованиями. До той войны, когда Единое Кольцо было утеряно. И ему пришлось заниматься войной, теневой ее стороной. Он крался в ночи и убивал врагов Владыки не знающим промаха моргульским клинком. Так ночь стала его стихией и полем охоты. И снова тысячелетия призрачной жизни, пустой и безысходной. Пока не пришел день смерти и свободы.
Эрион кружил над полем перед вратами Мораннона верхом на крылатой твари, выведенной Хонахтом, одним из Назгулов. Войско внизу было обречено и он решил, что сюда их пригнало не иначе как безумие. Но тут совсем рядом он почувствовал Кольцо и за этим последовал жуткой силы и злобы приказ Владыки:"СКОРЕЕ!!! НАЗАД!!! ЗАБЕРИТЕ У НЕГО КОЛЬЦО!!!". И он вместе с остальными нагулами погнал своего птера к Ородруину. И тут произошло то, что он никак не мог стереть из памяти. Дрогнувшая воля Владыки, раскаленное кольцо на собственном пальце, безумная воля, управлявшая всеми ими, как единой рукой попыталась достать уже готовое расплавится кольцо из огнедышащей лавы Роковой Расселины. Он помнил, как полуслепой от жара птер падал в огненную пропасть и рядом с ним падали его собратья, как Моро, летящий впереди него, врезался в лаву, подняв фонтан огненных брызг и как одна из них попала Эриону в левый глаз. Он помнил короткую, приглушенную, давно уже призрачной его плотью, вспышку боли и тут он весь погрузился в лаву. Он потянулся, даже не телом, а остатками воли, и схватил Единое Кольцо. Казалось, эта адская непереносимая боль будет длится вечность. Пламя сжигало все, чем он был, он чувствовал, будто даже от души его остался один обугленный скелет. Но вдруг все прекратилось. Кольцо взорвалось и из него хлынула Тьма. Боль которая пришла с этим была выше всяких представлений о боли. Душа взорвалась тысячей агонизирующих осколков и Эрион исчез. И стал свободен. Он не знал, сколько он пробыл во Тьме. От него осталась лишь горстка воспоминаний, желание умереть и желание жить. И имя. Кто знает, длилось это мгновения или долгие века, на однажды кто-то властный собрал все оставшиеся от него осколки. Эрион очнулся от легкого поцелуя в лоб и открыл глаза. Вокруг все так же была Тьма, но над ним склонилась женщина. Она была прекраснее всех, кого он когда либо видел. У нее была странного темного цвета кожа и белоснежные волосы. "Кто ты?" - спросил он. Она молча смотрела на его и улыбалась. Потом сказала: "Мое имя Шиллен, запомни его". "Я запомню его навеки" - сказал он. "Ну что ж, пожалуй, вот еще одно Дитя Тьмы для моего мира. Живи". С этими словами она толкнула его в грудь и он начал падать вниз. Злой нездешний ветер трепал его душу, а Эрион все падал и падал. Удара он не почувствовал, а почувствовал, что твердо стоит на ногах, он ощущал свое новое, полное сил тело... и желтый свет. Он открыл глаза. Высокая крытая площадка на вершине высокой башни. Ветра нет - странно для такой верхотуры. И странная призрачная фигура. "Эрион, нам надо поговорить. Скорее, у меня мало времени"...
Появление трактирщика, спустившегося проверить заперта ли входная дверь, прервало меланхоличные воспоминания Эриона. Он всем сердцем хотел, чтоб трактирщик не замечал его и не разрушил темную магию сегодняшней ночи. И трактирщик не стал его трогать. Молча подергал дверь и отправился спать. На пороге зала, он все же обернулся и посмотрел на своего постояльца, желая спросить, собираеться ли тот идти спать наверх, но так и не спросил. Увиденный им странный морок еще долго преследовал его по пути в спальню, но успокоившись в обьятьях жены, он вскоре о нем забыл, как забывают все несуразное. Но с тех пор иногда проверяя дверь трактира перед сном, он невольно вспоминал то видение: темный эльф смотрел на огонь и улыбался каким-то своим мыслям. Однако его было уже не узнать, от него веяло непонятной жутью. Его лицо стало бледным, прозрачным, как бы погруженным в тень, и глаза, под длинными его ресницами, горели багровым, страшным пламенем. А на левой, лежащей на подлокотнике кресла руке, безымянный палец черным кольцом обвила живая, с золотыми искорками, Тьма.